Лингвистический аспект общения. Лингвистические аспекты коммуникации. Место русского языка в ряду основных языков науки, техники, технологий

по лингвистике

"Лингвистический аспект межкультурной коммуникации"

"С какой культурой мы, собственно, имеем дело?" - этот вопрос сегодня задают себе постоянно самые разные люди, общающиеся с представителями других стран и других культурных ареалов, причем это общение может протекать в самых разных сферах: официально-деловой, научной, экономической, частной и т.д. Не случайно популярная в Германии книга о культурной специфике России, написанная А. Баумгарт и Б. Енеке, начинается именно с этого вопроса. Он звучит сегодня гораздо чаше, чем раньше, в силу интенсивного развития процесса глобализации, ярко характеризующего мировое сообщество в конце XX в. Ответ на него широкая публика пытается найти в справочниках типа тех, которые издаются в серии "Культурный шок". Каждое из изданий этой серии посвящено какой-либо одной стране, в культурном отношении сильно отличающейся от стран Западной Европы: Японии, Индии, Китаю, Мексике, России.

Существенно, что значимость индивидуального, межличностного общения во всех сферах практической деятельности осознается сегодня особенно остро. Межкультурная коммуникация - это всегда межличностное общение, в котором очень важное значение имеет культурная среда, в которой сформировались коммуниканты, подчеркивает Ф.Л. Касмир. Специалисты по МКК объясняют это отходом от "иерархически-институциональных социальных отношений в пользу демократических, или партиципаторных, отношений". Сегодня можно говорить о, своего рода, социальном заказе на исследования проблем МКК, поскольку множество людей встречается с проблемами межкультурного непонимания, обусловленными различиями в культуроспецифичных нормах коммуникации. Это непонимание вызывает у партнеров чувство неуверенности и боязнь совершить промах, попасться в "коммуникативную ловушку".

Проблемами МКК занимаются многие науки: антропология, этнография, теория коммуникации, лингвистика, психология, этнопсихоанализ, этнориторика/эгногерменевтика, этнография речи. Заинтересованность столь многих наук в МКК, возможно, объясняется нечеткими границами самих понятий культуры и коммуникации. Существует уже более 300 определений культуры, каждое из которых ориентировано на круг проблем, разрабатываемых данной отраслью знания, в том числе и лингвистикой). Для настоящего обзора наиболее актуальными представляются определения, данные Ю.М. Логманом, а также Ю.М. Лотманом и Б.А. Успенским.

Как совершенно справедливо указывает ФЛ. Касмир, эта система, в которую входят также определенные понятия, представления о ценностях и правила, не является чем-то незыблемым, раз и навсегда данным, а постоянно изменяется в процессе приспособления человеческого общества к окружающему миру. Собственно, культура и есть выражение человеческой способности адаптироваться к окружающей действительности, в силу чего культура - феномен прежде всего динамический. Как удачно это сформулировал Ш. Каммхубер, "культура - это не столько имя существительное, сколько глагол". Свое понимание культуры как коммуникативного процесса подчеркивают многие авторы, однако такой подход не исключает и рассмотрения культуры в статичном аспекте, т.е. как совокупность высказываний, символических рядов, служащих различным целям коммуникации, средств коммуникации.

При такой высокой степени заинтересованности многих наук в разработке проблем культуры и МКК неудивительно, что многие термины трактуются неоднозначно. В настоящем обзоре представляется целесообразным уточнить объемы таких ключевых понятий, как "культурный концепт" и "культурный стандарт". В когнитивной лингвистике под концептом обычно понимается "оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике". Многие исследователи подчеркивают значимость культурных факторов формирования концептов, т.е. рассматривают концепт как "многомерное культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме". Таким образам, концепт - явление по своей природе культуроокрашенное. Ю.С. Степанов определяет его как "сгусток культуры в сознании человека: то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека". В концепте представлены оценочные нормы и стереотипы, модели поведения и обобщенные схемы ситуаций. Культурные концепты определяют речевое поведение языковой личности как представителя того или иного народа, т.е. концепты отражают культурные стандарты. По мнению Ш. Каммхубера, культурный стандарт - это некая ментальная система, основанная на традиционных для данной культуры нормах и представлениях и служащая личности для ее ориентации в окружающем мире.

Своеобразие национально-культурных стандартов особенно остро ощущается в МКК, когда человек сталкивается с неожиданной для себя ситуацией/поведением собеседников. Чтобы понять причину неожиданно возникших коммуникативных ситуаций и уж тем более чтобы овладеть чуждым для себя культурным стандартом, необходимо найти ответ на вопрос: почему люди другой культуры придерживаются именно таких правил поведения и уважают именно такие ценности. Ш. Каммхубер приводит следующий показательный пример - как у китайцев принято начинать научный доклад: "Прежде чем приступить к моему сообщению, я хотел бы сказать, что я еще недостаточно тщательно и глубоко изучил эту проблему. Я хотел бы лишь сообщить о своих предварительных и поверхностных наблюдениях, которые вполне могут оказаться неверными. Прошу Вас критически отнестись к недостаткам и ошибкам в моем докладе и высказать Ваши предложения".

С точки зрения европейской риторической традиции, автору, заранее извиняющемуся за то, что он написал и хочет сказать, лучше бы вообще не выступать с докладом. В Китае же такое вступление никак не снизит интереса аудитории к докладу и не покажется странным. Наоборот, немецкая манера начинать доклад с непринужденной шутки, краткого перечисления вопросов, которые будут затронуты в выступлении, четкой аргументацией оставит у китайских слушателей впечатление абсолютной невежливости и невоспитанности оратора. В приведенном примере актуализируется следующая важная для китайца установка: "Имея возможность выступить с докладом, я уже оказался в более предпочтительной ситуации, чем остальные члены моей группы. Может случиться так, что мой доклад не будет иметь успеха, а я подвергнусь публичной критике. Это приведет меня к утрате лица и вообще нарушит гармонию общественной ситуации. Итак: веди себя скромно, так как это является важным критерием оценки для твоих слушателей, занижай себя и свои заслуги. Этим ты предотвратишь критику и сохранишь лицо также и своих слушателей, а именно, возвысив их". Другой исследователь, А. Томас, также согласен с Ш. Каммхубером, что стремление сохранить социальную гармонию, сохранить лицо является китайским культурным стандартом.

По мнению Ш. Каммхубера, культурный стандарт существует на фоне некой зоны толерантности, в пределах которой действия, в том числе и речевые, воспринимаются как нормальные. Поэтому немецкая манера начинать научный доклад, следуя принципу "гоп-ля, а вот и я", не вписывается в привычную для китайской культурной традиции зону толерантности и может повлечь за собой социальные санкции.

Как показывает практика МКК, большинство людей воспринимают родной культурный стандарт как единственно возможный и правильный. Такая позиция называется этноцентризмом. Как отмечает Г. Малецке, для этноцентризма характерны следующие две особенности: 1) родная культура воспринимается как нечто само собой разумеющееся; 2) родная культура воспринимается как заведомо превосходящая культуры других народов. Таким образом, этноцентризм связан с чувством собственного культурного превосходства.

Поскольку этноцентризм, возвеличивание собственного культурного стандарта противоречит основному тезису современной общественной и политической этики - тезису о равенстве всех людей, то в теории МКК появилось встречное понятие - "культурный релятивизм", согласно которому не существует высокоразвитых и низкоразвитых культур: культуры нельзя подвергать оценочному сравнению. Культурный релятивизм как очень желательная характеристика языковой личности создает необходимые исходные предпосылки для взаимопонимания в процесс МКК, хотя и предъявляет очень высокие требования к среднестатистическому человеку, поскольку лишает его привычных ценностных ориентиров. Поскольку собеседники далеко не всегда могут и хотят отказаться от своих культурных предубеждений, связанных со своими культурными стандартами, то возникает взаимное непонимание. Кроме того, оно может возникнуть и вследствие недостаточной культурологической подготовленности коммуникантов, даже при всем их желании идти навстречу друг другу.

Практика МКК свидетельствует также и о том, что непонимание может возникнуть и при достаточно высоком уровне языковой компетенции говорящих, если под компетенцией понимать владение правилами грамматики. Собственно лингвистический анализ МКК не исчерпывается, однако, уровневым анализом языковых единиц, используемых в устных и письменных текстах, порождаемых в процессе межкультурного общения. Гораздо более полноценный и перспективный в лингвистическом плане подход к МКК может предложить этнография речи, которая изучает модели и правила коммуникации в различных речевых коллективах. В этнографическом подходе к речи сочетаются методы антропологического анализа и социолингвистики. Этот подход позволяет исследовать языковой и культурный аспекты коммуникации в тесной взаимосвязи и взаимозависимости. При этом следует иметь в виду: эти два аспекта настолько переплетены друг с другом, что разделение их для анализа является скорее методическим приемом. Учитывая это качество МКК, О.А. Леонтович считает целесообразным исследовать культурно-языковой код как сложную и многокомпонентную структуру. Автор исходит из наличия двух кодов в общении - собственно языкового и культурного. "При совпадении кодов открываются каналы коммуникации, при несовпадении эти каналы блокируются. Блокировка может быть полная и частичная. При полной блокировке участники коммуникации обычно осознают возникшие затруднения и включают обратную связь. При частичной блокировке возникает иллюзия коммуникации, когда по крайней мере одному из участников кажется, что общение осуществляется нормально. В терминологии Т.М. Дридзе, в таком случае имеет место "псевдокоммуникация": элементы одного кода, проникающие в другой код, становятся причиной частичной или полной блокировки каналов коммуникации.

Этот феномен лежит в основе ряда парадоксов МКК. Так, например, проникновение элементов культурного кода в языковой имеет место в процессе МКК при заполнении пропусков в структуре фрейма на основании собственного национально-культурного опыта, что может привести к построению ошибочных логических цепочек. Слова, отобранные иод воздействием национально-кулыурно-специфичного фрейма, вызывают неоправданные в другом коде ассоциации, что приводит к непониманию.

Если избыточность информации при общении в контексте одной культуры тормозит коммуникативный процесс, то при соприкосновении разных культур может возникнуть противоположная ситуация, вызываемая "фреймовым конфликтом". В таких случаях успешность коммуникации обеспечивается именно некоторой избыточностью информации при обязательном осуществлении обратной связи.

Если в обычной, монокультурной коммуникации сценарные фреймы служат когнитивной основой для формирования связей между уже накопленным опытом и новым, получаемым в процессе общения, то в МКК может проявиться несовпадение скриптов в разных культурах, что опять-таки может привести к коммуникативной неудаче.

И наконец, возможна такая, казалось бы, парадоксальная ситуация в процессе МКК: сбой наступает тем вероятнее, чем ближе культуры друг к другу, т.е. при значительной общности культурем и бихевиорем.

Коммуникативные акты вписываются в ситуацию, строящуюся в соответствии с определенными социокультурными моделями поведения. Взаимодействие основных параметров этой модели отражено в культуремной модели, предложенной Э. Оксааром:

невербальные экстравербальные параязыковые средства

мимика время слова

жестикуляция пространство

телодвижения проксемика

З. Лухтенберг обращает особое внимание на лексический аспект МКК, указывая, что в межкультурном общении особую роль играют табуизированные слова и связанные с ними изменения стилистической окраски.

Основные коммуникативные способности человека формируются в контексте поликультурного общества, т.е. общества, в котором в тесном контакте живут выходцы из разных культур. Большим опытом в плане формирования таких коммуникативных способностей обладает Австралия как классическая страна эмиграции. Политика в области образования, проводимая в этой стране, основана на признании того, что социокультурная ситуация в ней определяется многоязычием и поликультурностью. В связи с этим в Австралии обучение, направленное на формирование традиционных для западных стран видов коммуникативной компетенции, проводится с учетом задач МКК, осуществляемой прежде всего в деловой сфере, на рабочем месте. В этой ситуации затребованными оказываются такие коммуникативные способности личности, которые обеспечат успешное общение с коллегами, принадлежащими к разным культурным и языковым ареалам. Производимые продукты и услуги также должны подходить людям различной культурной и языковой принадлежности, отсутствие нужных видов коммуникативной компетенции оценивается как пренебрежение интересами части австралийского общества, а также как недопустимый отказ от использования языковых и культурных ресурсов своей страны. В соответствии со спецификой австралийского общества перед образовательными учреждениями страны была в 1993 г. поставлена задача формирования у учащихся еще одного вида коммуникативной компетенции - межкультурного взаимопонимания / культуры ведения переговоров.

Следует особо подчеркнуть, что формирование межкультурной коммуникативной компетенции - это не просто расширение языковой коммуникативной компетенции как таковой, а принципиальное построение ее на экстралингвистической основе. Это значит, что человек должен строить свое общение с другими людьми, выходцами из других культур, исходя из знания специфики этих культур. Цель такого подхода к формированию коммуникативной компетенции состоит в предотвращении возможных недоразумений, дискриминации и возникновения культурных стереотипов. Б. Коуп и М. Каланциз считают даже, что жизнь и работа в поликультурном обществе требуют совсем особого вида коммуникативной компетенции -"гражданской компетенции", которая предполагает готовность к диалогу на базе взаимного признания культурных различий.

Успешность коммуникации в монокультурной среде достигается соответствием речевого поведения участников общения следующим коммуникативным правилам, известным как постулаты Г.П. Грайса:

1) правило количества - высказывание должно быть достаточно информативным: а) сообщение должно быть информативным, насколько это необходимо; б) сообщение не должно быть излишне информативным;

2) правило качества - высказывание не должно быть ложным:

а) не говори того, что считаешь неверным; б) не говори того, что ты плохо знаешь;

3) правило релевантности - высказывание должно быть по существу;

4) правило модальности - высказывание должно быть ясным, недвусмысленным, кратким и упорядоченным: а) избегай неясности;

б) избегай двусмысленности; в) будь краток; г) говори по порядку.

Возникает вопрос: насколько применимы эти постулаты Г.П. Грайсак МКК?

М. Клайн приходит к выводу, что если соблюдение правила количества и связанных с ним требований к высказыванию не составит больших проблем в плане МКК, то соблюдение правила качества, касающегося истинности высказывания, может привести к межкультурным конфликтам, поскольку затрагивает вопросы вежливости, гармонии или сочувствия к партнеру по коммуникации. Правило релевантности касается самой тематики общения, поэтому здесь трудно дать какую-либо оценку этого правила в плане его адаптации к специфике МКК. Особенно культуроспецифично правило модальности, поскольку неясность может привести к "потере лица" говорящего, чему в некоторых культурах придается особенно большое значение. М. Клайн следующим образом корректирует правила Г.П. Грайса:

1) правило количества: формулируй высказывание по возможности информативно, соблюдая при этом правила дискурса и нормы данной культуры;

2) правило качества: формулируй высказывание таким образом, чтобы ты мог защитить его в плане соответствия нормам твоей культуры; не говори того, что противоречило бы твоему представлению о культурных нормах истинности, гармонии, сострадания и/или уважения; не говори того, что ты недостаточно хорошо знаешь;

3) правило модальности: не усложняй взаимопонимание более того, чем этого, возможно, потребуют интересы "сохранения лица" и авторитета; избегай двусмысленности, даже если она необходима из соображений вежливости или для сохранения основных культурных ценностей, например гармонии; формулируй высказывание такой длины, какая диктуется целью разговора и дискурсивными правилами твоей культуры; структурируй высказывание в соответствии с правилами твоей культуры.

Кроме того, М. Клайн добавляет следующие правила к правилам Г.П. Грайса:

1) учитывай в своем высказывании все то, что ты знаешь или можешь предположить о коммуникативных ожиданиях твоего собеседника:

2) проясни свои коммуникативные цели настолько, насколько это допускается правилами вежливости.

Усиливающееся влияние глобализации на все стороны современной жизни и прежде всего на ее деловую сферу отмечает также Э. Слэмбек. исследующая речевое общение в трудовых коллективах и учитывающая при этом отнесенность их членов к двум различным типам культуры - индивидуалистским и коллективистским.

В целом речевое общение на работе определяется общими целями - координацией процессов и решением поставленных задач. Это в равной степени относится как к индивидуалистским, так и к коллективистским культурам. При этом в первых индивидуальные потребности, ценности и цели ценятся выше, чем в коллективистских культурах. В последних на первом плане оказываются интересы группы. Однако эти два типа культур отличаются друг от друга способами находить решение проблем.

Индивидуалистские культуры измеряют эффективность решений прежде всего приносимой ими пользой, качеством и правильностью. Как было принято это решение, существенной роли уже не играет, так как на первом плане в групповом речевом общении находится общая задача и вариант ее решения. Сам речевой процесс, т.е. как обсуждались и принимались варианты решения, каковы были при этом отношения между участниками обсуждения, было ли соблюдено уважение друг к другу, имело ли право голоса меньшинство, - все это считается в индивидуалистских культурах несущественным, на этом внимание не фиксируется.

В коллективистских же культурах "эффективность" означает нечто другое. Качество принятого решения оценивается, прежде всего, по его "уместности", т.е. по характеру самого процесса принятия решения и восприятию его участниками, а также теми, кого принятое решение касается. "Уместность" предполагает равную степень участия всех членов рабочей группы, согласие участников и нахождение консенсуса. Весь процесс речевого общения требует гораздо большего времени, чем это принято в западных культурах. Э. Слэмбек отмечает, что консенсусный принцип принятия решений обеспечивает большую их эффективность и в индивидуалистских культурах, чем традиционный для них принцип принятия решений в соответствии с мнением большинства. Если же рабочая группа состоит из представителей культур различных типов, то возникает принципиальный вопрос о работоспособности такой группы, поскольку необходимо найти способ решения конфликтов и выбрать оптимальный для этого речевой стиль. Различаются три стиля речевого поведения в конфликтной ситуации: 1) избегание конфликта как такового; 2) интегративный стиль - на первый план выводится идея и предложения по решению задачи, а не личные цели; осуществляется "идейная", а не личная дифференциация участников конфликта; 3) соперничество - самый непродуктивный стиль, так как оно преследует цель сохранения личных позиций и защиты личных интересов.

Из этого следует, что наиболее приемлемым для поликультурных рабочих групп является в конфликтной ситуации интегративный стиль речевого поведения.

В заключение обзора необходимо подчеркнуть следующее: проблема МКК, привлекшая пристальное внимание лингвистов в конце XX столетия, относится к кругу проблем, социокультурный потенциал которых настолько велик, что эта проблема, несомненно, будет разрабатываться и в следующем веке.

Список литературы

1 Астафурова Т.Н. Варьирование речевой деятельности в межкультурном деловом общении // Тезисы докл. науч. конф. "Языковая личность: Жанровая речевая деятельность", Волгоград, 6-8 дек. 1998 г. -Волгоград. 1998. - С. 6-7.

2 Бабаева Е.В. Лексические значения слова как способ выражения культурно-языкового концепта // Языковая личность: Культурные концепты. - Волгоград; Архангельск. 2002. - С. 25-33.

3. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. - Волгоград: Перемена, 2007. - 139 с.

4. Дридзе Т.М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихологки // Общественные иауки и современность. - М, 1999. -С. 138-150.

5. Каган М.С. Философия культуры. - СПб: Петрополис, 1996. - 416 с.

6. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: Культурные концепты. - Волгоград-Архангельск, 2002. - С. 3-16.

Семантическая репрезентативность

Эта проблема подразумевает подход, исключающий традиционное навязывание эксперту некой модели представлений (например, продукционной или фреймовой), и, напротив, заставляет инженера по знаниям последовательно воссоздавать модель мира эксперта, используя как неформальные методы, так и математический аппарат, например многомерное шкалирование [Петренко, 1988; Воинов, Гаврилова, 1996]. Проблема семантической репрезентативности ориентирована на достижение когнитивной адекватности поля знаний и концептуальной модели. В настоящий момент она может быть сформулирована как проблема "испорченного телефона" [Гаврилова, Червинская, 1992] (см. разд. 2.1, рис. 2.4) - возможные трансформации и потери в цепи передачи информации.

Лингвистический аспект касается исследований языковых проблем, т. к. язык - это основное средство общения в процессе извлечения знаний.

Сразу же следует оговорить, что поскольку лекция посвящена проблемам разработки ЭС, то область разработки естественно-языковых интерфейсов и весь спектр проблем, связанных с ней - лексических, синтаксических, семантических, прагматических и т. д. [Мальковский, 1985; Попов, 1982], не рассматривается.

В инженерии знаний можно выделить три слоя лингвистических проблем (рис. 2.11):

Ø "общий код";

Ø понятийная структура;

Ø cловарь пользователя.

Рис. 2.11. Лингвистический аспект извлечения знаний

"Общий код"

"Общий код" решает проблему языковых ножниц между профессиональной терминологией эксперта и обыденной литературной речью инженера по знаниям и включает следующие компоненты:

Ø общенаучная терминология;

Ø специальные понятия из профессиональной литературы;

Ø элементы бытового языка;

Ø неологизмы, сформированные за время совместной работы;

Ø профессиональный жаргон и др.

Детализируя схему общения (см. рис. 2.8), можно представить средства общения как два потока [Горелов, 1987], состоящих из компонентов V 1 и V 2 - соответственно языки, на которых говорят аналитик и эксперт (V 1 ’ и V 2 ’ - невербальные компоненты). Различия языков V 1 и V 2 и обуславливает "языковый барьер" или "языковые ножницы" в общении инженера по знаниям и эксперта.

Эти два языка являются отражением "внутренней речи" эксперта и аналитика, поскольку большинство психологов и лингвистов считают, что язык - это основное средство мышления, наряду с другими знаковыми системами "внутреннего пользования" (универсальный семантический код - УСК [Мартынов. 1977], языки "смысла" [Мельчук, 1974], концептуальные языки [Шенк, 1980] и др.).

Язык аналитика V 1 состоит из трех компонентов:

Ø общенаучной терминологии из его "теоретического багажа";

Ø терминов предметной области, которые он почерпнул из специальной литературы в период подготовки;

Ø бытового разговорного языка, которым пользуется аналитик.

Язык эксперта V 2 включает:

Ø общенаучную терминологию;

Ø специальную терминологию, принятую в предметной области;

Ø бытовой язык;

Ø неологизмы, созданные экспертом за время работы, т. е. его профессиональный жаргон.

Если считать, что бытовой и общенаучный язык у двух участников общения примерно совпадает (хотя реально объем второго компонента у эксперта существенно больше), то некоторый общий язык или код, который необходимо выработать партнерам для успешного взаимодействия, будет складываться из потоков, представленных на рис. 2.12.

В дальнейшем этот общий код преобразуется в некоторую понятийную (семантическую) сеть, которая является прообразом поля знаний предметной области.

Выработка общего кода начинается с выписыванием аналитиком всех терминов, употребляемых экспертом, и уточнения их смысла. Фактически это составление словаря предметной области. Затем следует группирование терминов и выбор синонимов (слов, означающих одно и то же). Разработка общего кода заканчивается составлением словаря терминов предметной области с предварительной группировкой их по смыслу, т. е. по понятийной близости (это уже первый шаг структурирования знаний).

На этом этапе аналитик должен с большим вниманием отнестись ко всем специальным терминам, пытаясь максимально вникнуть в суть решаемых проблем и терминологию. Освоение аналитиком языка предметной области - первый рубеж на подступах к созданию адекватной базы знаний.

Рис. 2.12. Структура общего кода

Рис. 2.13 дает представление о процессе неоднозначности интерпретации терминов двумя специалистами. В семиотике, науке о знаковых системах, проблема интерпретации является одной из центральных. Интерпретация связывает "знак" и "означаемый предмет". Только в интерпретации знак получает смысл. Так, на рис. 2.13 слова "прибор X" для эксперта означают некоторую конкретную схему, которая соответствует схеме оригинала прибора, а в голове начинающего аналитика слова "прибор X" вызывают пустой образ или некоторый черный ящик с ручками

Рис. 2.13. Неоднозначность интерпретации

Внимание к лингвистическому аспекту проблемы извлечения знаний способствует сближению образа 1 с образом 2 и интерпретации I1 с интерпретацией I2, а слова "прибор X" перейдут в действительно "общий" код.

УДК 616.89 – 008.434 + 800.879 + 615.851.13

Ганзин И.В.

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КОММУНИКАЦИИ В

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ.

Крымская Республиканская клиническая психиатрическая больница №1

В статье представлен взгляд на формирование и ключевые особенности дискурса психоаналитического процесса с позиций обеих его участников. Представлены перспективы применения комплексного лингвистического анализа для изучения аналитического дискурса.

«Нет сомнения, что последствия эти – в которых

психоаналитики выступают в роли современного

героя, стяжавшего славу поистине смехотворными

и в состоянии умопомрачения совершенными

подвигами, — могли бы быть скорректированы

надлежащим возвратом к изучению функций речи –

деятельности, в которой психоаналитику не должно

быть равных.»

Ж. Лакан

Ж. Лакан в своем докладе «Функция и поле речи и языка в психоанализе» отмечал: «Непонятно, как психоаналитики вообще могут еще придавать какое-то значение интроспекции. Ибо как только пари вступает в силу, все прекрасные слова, что у него вроде бы были в запасе, куда-то пропадают. Счет им оказывается не так уже долог и к его изумлению на место их являются другие, которые поначалу кажутся ему настолько дурацкими, что лишают на некоторое время дара речи. Общая участь. Вот тогда-то он и улавливает разницу между призраком монолога, услужливые фантазии которого воодушевляли его болтовню, и принудительным трудом того не оставляющего лазеек дискурса, который психолог, не без юмора, и терапевт, не без задней мысли, наградили именем «свободной ассоциации». С другой стороны, в процессе анализа, пациент испытывает не менее сильную фрустрацию, и коренится она в самом дискурсе субъекта: «Создается впечатление, что субъект все более отлучается от «своего собственного существа»…, ибо в работе, проделанной им по его воссозданию для другого, он открывает изначальное отчуждение, заставлявшее конструировать это свое существо в виде другого».

Попытаемся рассмотреть эту проблему с точки зрения особенностей психоаналитического дискурса с позиций обеих его участников.

Формирование аналитического дискурса начинается с объединения для лечения – обсуждения всех технических вопросов организации терапии и заключения рабочего альянса . Рабочий альянс – союз, заключаемый между разумным Эго пациента и анализирующим Эго аналитика. Эффективной средой для него является частичная идентификация пациента с анализирующими приемами терапевта, происходящие в процессе попыток последнего понять поведение пациента. Благодаря возникновению рабочего союза, пациент становится способным к образованию особой формы объектного отношения. Такое отношение зависит от введения в переживания пациента некоего третьего объекта, от способности двигаться в триангулярных констелляциях. Третий объект появляется тогда, когда между первым и вторым возникает осязаемая граница; это именно та граница, которая делает возможным расщепление Эго, то есть оценку переживающего Эго рефлектирующим Эго. Союз, создаваемый для лечения, основывается на присущем пациенту сознательном или бессознательном желании кооперации и на его готовности принять помощь терапевта для преодоления своих внутренних трудностей. При этом терапевту следует в большей степени принимать в расчет бессознательные мотивы и обрабатывать оставшиеся непреодоленными конфликты .

На этом же этапе пациент должен быть ознакомлен с основным правилом – получить простое и ясное толкование метода свободной ассоциации, каким образом ему нужно следовать, на что он нацелен, указать на неизбежность проявления сопротивления. В дальнейшем терапевт поощряет усилия пациента, направленные на достижение свободных ассоциаций, стимулирует регрессию, создавая условия для возникновения переноса и последующей работы с ним. Основное правило предполагает свободное от какой бы то ни было селекции сообщений не только ассоциаций, но и эмоций и аффектов, телесных ощущений, переживаний тела в целом, а также о появляющихся в ходе терапии нарушениях и симптомах. Формированию терапевтического дискурса способствуют усилия, направленные на равномерные распределения внимания, которому способствуют терапевтические установки на воздержание и нейтральность. Воздержание предполагает отказ от удовлетворения потребностей и желаний со стороны пациента в процессе анализа, чтобы содействовать вербализации данных переживаний. Нейтральность психоаналитика требует от него усилий, направленных на соблюдение равной дистанции по отношению к структурам Эго, Ид и Суперэго, с целью создания пространства для разворачивания ассоциаций, свободного от реальных страхов. Регрессивные феномены развиваются с помощью интерпретации терапевта, конфронтации и прояснения, понимаются при помощи определенных предположений и последовательно прорабатываются. Для этого пациенту необходима способность к терапевтическому расщеплению Эго: он должен уметь постоянно переходить от готовности к регрессии, к усилиям по когнитивному пониманию, к оценке содержания регрессивных переживаний. Таким образом, регрессия с одной стороны стимулируется, а с другой, благодаря рабочему союзу, в котором ставшее более зрелым Эго пациента поддерживает связь с анализирующим Эго терапевта, ограничивается и вновь устраняется .

Эта многослойность и разноплановость дискурса пациента приводит к состоянию отчужденности. Как отмечает Лакан , чтобы преодолеть отчуждение субъекта, смысл его дискурса следует искать во взаимоотношениях «собственного я» субъекта и «я» его дискурса. Но вам это не удастся, пока вы не откажетесь от мысли, что «собственное я» субъекта идентично тому присутствию, которое обращает к вам свою речью. Рассматривая взаимоотношения речи и языка внутри субъекта в ходе анализа, он отмечает, что чтобы освободить речь субъекта, мы вводим его в язык его желания, т.е. в первичный язык, на котором, помимо всего того, что он нам о себе рассказывает, он говорит нам что-то уже безотчетно, и говорит, в первую очередь, символами симптома. С этих позиций, бессознательное есть та часть конкретного трансиндивидуального дискурса, которой не хватает субъекту для восстановления непрерывности своего сознательного дискурса. Смысловые и значимые взаимосвязи этих компонентов дискурса пациента проявляются благодаря многослойности дискурса терапевта в процессе толкования – поиска, восстановления потерянных и искаженных фрагментов и их возвращения в переживания и в область рефлексии анализируемого. При этом терапевт создает в своем дискурсе рабочую модель – целостные представления о пациенте в собственном внутреннем мире на основании анализа информации о пациенте, изучения дискурса совместных переживаний, интроспекции и самоанализа в контексте трансферентных отношений.

Современные дискурсивно-ориентированные исследования в лингвистике, рассматривают дискурс одновременно и как процесс языковой деятельности, и как ее результат – текст . Основной постулат функционального направления в лингвистике, к которому и относится изучение дискурса, заключается в объяснении языковой формы ее функциями. Отсюда вполне понятен интерес к изучению речевой деятельности пациента в коммуникативной системе «аналитик – пациент» в процессе психоанализа, с учетом взаимомодифицирующего влияния обеих участников коммуникативного процесса. Изучение аналитиком речевого поведения пациента позволяет объективизировать все вышеописанные процессы, происходящие в терапевтическом дискурсе. Согласно нашей концепции речевого поведения, оно представляет взаимодополняющее взаимодействие разномодальных семантик: вербальной (собственно речевое сообщение), просодической (невербальные компоненты речи) и кинесической (невербальное поведение, сопровождающее речь). Только речевое поведение с его разномодальными семантиками в состоянии приблизиться к языку пациента. Лакан отмечал: «Аналитик, таким образом, не может, не подвергая субъект опасности, выследить его в интимном содержании его жестов или статики, не восстановив их в качестве немых частей его нарциссического дискурса».

Приведем несколько примеров.

Лакан отмечал: «Смысл дискурсу субъекта сообщает удачно расставленная пунктуация… Психоаналитик знает лучше кого бы то ни было, что самое главное – это услышать, какой «партии» в дискурсе доверен значащий термин; именно так он, в лучшем случае, и поступает, так что история из повседневной жизни оборачивается для него обращенной к имеющему уши услышать притчей; длинная тирада – междометием; элементарная оговорка, наоборот, — сложным объяснением, а молчаливый вздох – целым лирическим излиянием». Изучение эмоционального языка речи – интонации; выразительных акцентов, особенностей паузации, динамики темпа речи и громкости, позволяет выделить ключевые символы в дискурсе субъекта, устанавливать их иерархию и особенности динамики взаимоотношений, — все это способствует созданию рабочей модели терапевта.

Для выявления частичной регрессии пациента, определения ее степени аналитику весьма полезно проводить семантико-синтаксический анализ речи пациента. Об эффективности работы будут свидетельствовать признаки синтаксического регресса речи (и, соответственно, мышления) пациента: инверсивность синтаксического строя предложения, преобладание структурно-функциональных и семантически неполных предложений, регрессивные синтаксические конструкции, предикативно-номинативная диссоциация. При нацеленности замечать указанные нюансы речевого поведения и некоторой практике все лингвистические изыски быстро подкрепляются интуитивным опытом, которому дается возможность воплотиться в четких структурированных знаниях, и в скором времени включаются в терапевтический дискурс.

Таким образом, нам представляется оправданным и перспективным рассмотрение коммуникации в ходе психоанализа в рамках особого терапевтического дискурса, причем предполагается рассмотрение последнего во всей полноте его междисциплинарной значимости.

Литература.

Кибрик А.А., Плунгян В.А. Функционализм //Фундаментальные направления современной американской лингвистики: Сб. обзоров /Под ред. А.А.Кибрика, И.М.Кобозевой, И.А.Секериной. – М.: Изд. Моск. ун-та, 1997. – С.276-339.
Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. – М.: Гнозис, 1995. – 102 с.
Хайгл-Эверс А., Хайгл Ф., Отт Ю., Рюгер У. Базисное руководство по психотерапии. – СПб.: Речь – Восточно-Европ. ин-т психоанализа, 2001. – 784 с.

Ган зін І.В.

ЛІНГВИСТИЧНІ АСПЕКТИ КОМУНІКАЦІЇ В ПСИХОАНАЛІТИЧНОМУ ДІСКУРСІ.

У статті представлено погляд на формування й ключові особливості діскурсу психоаналітичному процесу з позицій обох його учасників. Представлено перспективи використання комплексного лінгвистичного аналізу для вивчення аналітичного діскурсу.

LINGUISTIC ASPECTS OF THE COMMUNICATIONS IN

PSYCHOANALYTICAL DISCURS.

In the article the view at forming and key peculiarities of psychoanalytical process discurs from positions of it both members represented. The perspectives of use of complex linguistic analysis for learning of analytical discurs represented.